Вначале определимся с тем, что такое Национальное государство – это государство, основой государственной идеологии в котором являются принципы НАЦИОНАЛЬНОГО возрождения и развития общества, а государствообразующая (титульная) Нация контролирует все сферы общественно-политической жизни страны – правительство, банки и финансы, крупный и средний бизнес, СМИ и т. д.

Ярким примером национального государства может служить государство Израиль. Во-первых, само это государство создавалось как символ возрождения и объединения еврейской нации. Во-вторых, хотя в Израиле и проживает много других этносов, евреи, как титульная нация, держат все рычаги управления страной под своим контролем: в правительстве, среди владельцев местных СМИ, банкиров и олигархов вы очень мало обнаружите палестинцев, арабов или вообще неевреев. То есть я, конечно же, не отрицаю, что в Израиле проживает не мало умных и талантливых арабов с палестинцами, но попасть этим израильским гражданам в высшие структуры управления государством, стать, к примеру, министрами или владельцами общегосударственных телеканалов, практически не реально! Таковы негласные законы национального государства…

Подобную картину можно наблюдать и во многих других странах мира, построенных по принципу Национального государства. Помимо Израиля здесь в качестве наглядных примеров можно привести такие страны как Китай и Иран – данные государства также двигаются по своему сугубо национальному культурно-историческому пути развития. При этом, я снова таки не отрицаю, что в Китае, наверняка, проживает и является его гражданами огромное количество умных и талантливых некитайцев – к примеру, японцев. Не отрицаю, что гражданами Ирана могут быть яркие и творческие личности не являющиеся персами – к примеру, азербайджанцы. Но стать, скажем, главой правительства Китая местный японец, будь он хоть семь пядей во лбу, не сможет никогда! Точно так же, как местный азербайджанец, несмотря ни на какую свою гениальность, никогда не сможет занять пост президента Ирана. Таковы законы жанра…

С уверенностью можно назвать национальными государствами и некоторые бывшие республики Советского Союза – например, Белоруссию, Казахстан или Туркменистан. Во всех этих государствах на первом месте стоят именно национальные ценности и интересы, и лишь потом уже ценности, к примеру, либерально-демократические, коммунистические или какие-то еще… И здесь мы будем наблюдать ту же самую картину: у кого-либо из русских шансы стать премьер-министром Казахстана или президентом Туркмении практически стремятся к нулю – «у русских есть своя историческая Родина, вот пусть они там президентами да премьерами и становятся!», скажут вам в этих странах…

А теперь, внимание, вопрос: скажите, кто-нибудь считает евреев или китайцев полными идиотами? Лично я – нет. Поэтому стоит задуматься, почему эти, а также многие другие народы, пошли по пути построения своего Национального государства, а не стали создавать, скажем, классическое либеральное государство, по типу современной Франции или Англии? Какие вообще преимущества несет в себе Национальное государство и какую выгоду оно дает построившему его народу?

Во-первых, это сильное и стабильное государство. Когда все ведущие посты в государственной бюрократической системе занимают представители титульной нации, когда основные средства производства в стране и СМИ находятся в руках коренного титульного населения – повлиять извне на такое государство, навязать ему чужую волю практически невозможно! Вся элита страны, весь эстеблишмент является как бы одной большой семьей. Один за всех и все за одного! Все делают одно общее дело – обустраивают достойную жизнь себе и своим детям – крысятничать здесь крайне не популярно! Наглядный пример – Китай. Много вы знаете китайских олигархов, выкачавших за границу миллиарды долларов и сбежавших на Запад в качестве политических беженцев? То-то! Нет таких! И дело вовсе даже не в том, что в Китае за коррупцию применяется смертная казнь. Просто в национальном государстве обворовывать свою страну и свой народ не принято. В либеральном государстве, где каждый индивид сам по себе и сам за себя, такое возможно. В национальном государстве - нет. Стоит отметить, что для национальных государств вообще свойственен низкий уровень преступности и насилия в обществе по сравнению с государствами, где главенствует либеральная идеология.

Во-вторых, это усиление самой нации. Не будем забывать, что Нация - феномен в первую очередь культурный, и только потом этнический и социальный. Национальное государство позволяет коренному этносу жить в своей традиционной культурной среде и успешно сохранять свою идентичность (в отличии, скажем, от государства либерального, которое является одним большим «плавильным котлом» для всех своих этносов и народностей, и в котором сплошь и рядом либеральной пропагандой ведется целенаправленное разрушение национальных корней и религиозных основ общества). Миграционная политика и все прочие законы в национальном государстве направлены на защиту интересов, прежде всего, коренного населения. Все это благоприятно сказывается на атмосфере в обществе в целом и на рождаемости в частности – в национальных государствах практически нет демографических проблем. Нация находится в состоянии пассионарного подъема. Людей не мучает депрессия, народ, как правило, полон оптимизма и с уверенностью смотрит в свой завтрашний день (в международных рейтингах по количеству случаев суицида на душу населения национальные государства стабильно занимают самые последние места).

Однако, скажем теперь несколько слов и о России… Если изучить национальный состав нынешней российской бюрократии (члены правительства, руководители различных министерств и ведомств), если приглядеться к физиономиям тех, кто постоянно мелькает сегодня на российском телевидении (начиная от различных политологов-политтехнологов и заканчивая гламурно-либеральной тусовкой и эстрадно-развлекательным бомондом), если внимательно ознакомиться со списками нынешних российских олигархов (банкиров и владельцев «фабрик, заводов и пароходов»), то может сложиться стойкое впечатление, что русские составляют не 85, а всего лишь 15 процентов населения России. Все это говорит о том, что Россия в настоящий момент не является национальным государством – в управлении страной и обществом задействована преимущественно не русская элита, вооруженная преимущественно антинациональной, а не национальной идеологией.

Однако, с моей точки зрения, русские вполне могли бы успешно преобразовать Россию в Национальное государство! При этом, естественно, речь не шла бы об угнетении других коренных народов России - глупо думать, что русские могут сладко зажить, начав кого-то у себя на Родине эксплуатировать. Даже самая жесточайшая эксплуатация нерусского меньшинства русским большинством не способна обеспечить для этого самого большинства райскую жизнь – один девятерых не прокормит, это очевидно, хоть 24 часа в сутки его заставляй работать. Рассчитывать русским придется в первую очередь (и в основном) на себя самих.

Безусловно, преобразование нынешней «многонациональной» России в Национальное государство это мобилизационный проект, основная тяжесть реализации которого ложится именно на русских людей. Да - это трудно, да – это тяжело, но зато у нас будет шанс превратиться из стада расслабленных безнациональных болванчиков, управляемых извне, в настоящую Нацию, которая сама определяет свою судьбу и которую будут уважать во всем мире.

Кирилл Аверьянов-Минский, политолог, эксперт фонда «Народная дипломатия»

Ввиду того, что наш народ большую часть XX века жил в государстве, где в принципе не было гуманитарной науки (в СССР ее место занимал марксизм-ленинизм), многие русские интеллектуалы до сих пор не могут уяснить для себя значение ряда устоявшихся политико-правовых понятий.

Возьмем понятия «империя» и «национальное государство». У нас очень любят слово «империя», но при этом нет консенсуса относительно того, что это такое. Диапазон интерпретаций термина весьма широк, от «многонационального государства» до «жестко централизованной диктатуры». При этом общим местом стало утверждение, что «Россия всегда развивалась как империя», об этом говорят не только «имперцы», но и их оппоненты.

На самом деле империя характеризуется двумя основными признаками: 1) трансцендентным принципом власти, то есть источником легитимности власти выступает не народ, а Бог (теократия) или идеология (идеократия); 2) принципиальной многокультурностью и многоукладностью (пресловутая «цветущая сложность»). Национальное государство, будучи в основном антиподом империи, строится на прямо противоположных принципах: народном суверенитете и культурно-политической унификации. При этом национальное государство может формально называться «империей». Например, Германская империя (Второй рейх) была немецким национальным государством, объединенным к тому же по малогерманскому пути, то есть без участия полиэтничной австрийской монархии.

Что касается Российской империи, то она во второй половине XIX - начале XX веков уверенно шла к преобразованию в национальное государство. Последних трех государей вполне можно считать отцами-основателями русской нации: Александр II отменил крепостное право и после подавления Польского мятежа 1863 года артикулировал идею национального триединства велико-, мало- и белорусов, Александр III провозгласил курс на культурно-политическую унификацию империи («Россия для русских и по-русски»), Николай II учредил народное представительство и назначил на пост премьер-министра последовательного русского националиста П.А. Столыпина. Нет сомнений, что после победы в Первой мировой войне (украденной у нас большевиками) Россия окончательно стала бы русским национальным государством со всеми вытекающими отсюда последствиями, от ограничения власти монарха до отпадения некоторых территорий, которые не были в достаточной степени русифицированы (Польша, Финляндия, Средняя Азия, Закавказье).

Советский Союз был, безусловно, империей: во-первых, им руководил своего рода «священный орден» единомышленников (КПСС), осуществлявший власть от имени «единственно правильной» идеологии, во-вторых, СССР представлял собой объединение формально независимых государств, в которых последовательно проводилась политика дерусификации (так называемая коренизация); та же политика проводилась и в автономиях на территории РСФСР.

Американский исследователь Терри Мартин совершенно справедливо назвал СССР «империей положительной деятельности», то есть империей позитивной дискриминации, где коммунистическая партия держалась у власти за счет унижения наиболее многочисленного из подчиненных ей народов - русского. Большевики отсекли от русского народа его малорусскую и белорусскую ветви, создав на западе исторической России формально независимые национальные государства - УССР и БССР, а также лишили русских каких бы то ни было форм национальной государственности, предоставленной другим народам.

Сегодняшняя Российская Федерация относится к тем немногим государствам, которые еще не стали nation state. Если принцип народного суверенитета хотя бы формально закреплен в Конституции, то с национальной идентичностью государства дела обстоят более чем скверно. По сути, сегодня в РФ причудливо сочетаются национальная идеология «россиянства» и имперская идея «многонациональности». Пафос «россиянства» - «мы строим российское национальное государство, поэтому все должны стать россиянами», пафос «многонациональности» - «мы будем развивать национальное самосознание всех 200 народов, проживающих в РФ». Данный парадокс нашел отражение в «Стратегии государственной национальной политики Российской Федерации на период до 2025 года», где обозначены две взаимоисключающие цели: 1) упрочение общероссийского гражданского самосознания и духовной общности многонационального народа Российской Федерации (российской нации); 2) сохранение и развитие этнокультурного многообразия народов России. По логике вещей развитие многообразия не может способствовать упрочению общности, и наоборот.

Конституция России. Фото: Владимир Астапкович/ТАСС

При этом двадцать с лишним лет постсоветского национального строительства показали, что российская («россиянская») идентичность искусственна и плохо приживается в РФ. Более того, сегодня значительная часть граждан воспринимает слово «россиянин» чуть ли не как ругательство, пришедшее в современный русский язык из ненавистной ельцинской эпохи. Что касается идеи «многонациональности», то ее реализация крайне опасна для целостности России, учитывая, что в составе РФ находятся субъекты федерации, организованные по национальному признаку. Опыт СССР показал, что чрезмерное «развитие национального самосознания» малых народностей может в ситуации политической турбулентности привести к росту сепаратистских настроений в национальных республиках.

Единственно правильным решением национального вопроса в нашей стране представляется преобразование РФ в русское национальное государство и, соответственно, формирование русской политической нации, включающей всех граждан России вне зависимости от этнического происхождения. Для этого необходимо обратиться к опыту Российской империи, которая была еще более полиэтничным государством, нежели сегодняшняя РФ, но при этом обходилась и без «россиянства», и без «многонациональности».

Как отмечал редактор крупнейшей в Российской империи газеты «Московские ведомости» М.Н. Катков, «на всем необъятном пространстве Русской державы (если исключить Царство Польское и Финляндию) есть только один народ, русский, с примесью к нему рассеянных и разбросанных инородческих элементов». Всем инородцам в России предлагалось стать русскими, приняв русскую культуру и русское самосознание. «Я хотел бы, чтобы инородцы шли к нам гордо и как господа, отнюдь не как рабы и принужденные, - однако с мыслью стать русскими и только русскими... И русский народ, в неуловимости и беспредельности своей души, в ее беззаветности, в ее грусти - может принять все это море чужих вод, может дать отзвуки и вариации на все инородческие тоны и звуки», - писал великий русский философ Василий Розанов.

В современных реалиях дореволюционная национальная идеология может быть смягчена возможностью двойной национальной идентичности по типу «русский бурят», «русский еврей», «русский грузин» и т.д. Кстати, о возможности двойной идентичности в 2012 году писал президент Владимир Путин в статье о национальном вопросе: «Великая миссия русских - объединять, скреплять цивилизацию. Языком, культурой, «всемирной отзывчивостью», по определению Федора Достоевского, скреплять русских армян, русских азербайджанцев, русских немцев, русских татар».

В заключение отметим, что сегодня почти все государства мира являются национальными. Особое внимание следует обратить на то, что, вопреки представлениям многих наших интеллектуалов, не существует никаких «стандартов ООН» относительно признания государства национальным в зависимости от численности в нем доминирующего этноса. В Испании этнические испанцы (кастильцы) составляют 80% населения, в Израиле евреи - 75%, в Латвии латыши - 62%, при этом все три названных государства - национальные, так как власть там де-юре и де-факто осуществляют представители культурно гомогенной политической нации. Правда, в последние годы национальные государства Европы активно «разъедаются» имперским по своей сути вирусом мультикультурализма, но это отдельный разговор.

Не раз я слышала вопрос: что такое "русское национальное государство", о котором говорят националисты, как они его себе представляют, чем оно должно отличаться от нынешнего? Мой ответ - ответ частного лица и вовсе не "идеолога": но, на мой взгляд, это должно выглядеть примерно так. Подавляющее большинство населения России составляют русские ; значит, РНГ - это государство, существующее и действующее в интересах большинства своих граждан.

Как именно - здесь можно выделить четыре составляющие.

1. Это, прежде всего, социальное и гуманное государство. Государство, где могут экономить на чем-то другом - но никогда не экономят на образовании, на медицине, на льготах для малоимущих, на пандусах для инвалидов. Где действует Трудовой кодекс, существуют настоящие, а не фиктивные профсоюзы, и права работающих людей действительно защищены. Где районная больница и дом престарелых выглядят лучше, чем мэрия, и ремонтируются чаще. Где "обычные истории" типа "многодетная семья, которой отключили газ за неуплату, в трескучие морозы отапливала дом подручными средствами и сгорела вместе с четырьмя детьми" - не стандартный фон жизни, а повод бить тревогу, выяснять, как такое стало возможно, и принимать меры. И т.д. - можно долго развивать эту мысль, но идея понятна.

2. Это государство, в котором действуют обычные демократические права и свободы - те, к мысли о необходимости которых Российская империя пришла еще более ста лет назад. В нем нет негласных запретов на общественную и политическую деятельность, нет уголовных наказаний за "попытки создать партию", мирные собрания или разговоры, сколь угодно резкие и неполиткорректные. В нем есть широкое местное самоуправление, выборность прокуроров и судей, общественный контроль за полицией, судом и исполнением наказаний. Быть может, в каких-то чрезвычайных ситуациях, или для каких-то отдельных организаций или движений, чья опасность для общества очевидна, государство может ограничивать свободу слова, собраний и деятельности - но эти меры могут быть только чрезвычайными и временными. Политика "на всякий случай давить всех и вся" - для него невозможна.

3. Это государство - здесь мы подходим к собственно "русскому" - которое открыто и гласно признается, прежде всего, государством русского народа , который его создал и составляет в нем абсолютное большинство населения.

Отношения русского и других народов в его официальной идеологии позиционируются как свободный союз, в котором русские исторически занимают ведущую роль. В нем поддерживается и поощряется русская идентичность , пользуется мощной государственной поддержкой в стране и пропагандируется за рубежом русская культура. Ценности, названные выше, позиционируются именно как русские ценности, с опорой на соответствующие примеры из нашей истории и культуры.

Выстраиваются государственные или, лучше, общественные (при поддержке государства) механизмы поддержки русских - юридической, благотворительной, культурной и т.д., подобные нынешним НКА (напомню, что сейчас такие структуры существуют и поддерживаются государством у всех народов, кроме русского. Русским это законодательно запрещено). Идея, что "помогать надо только маленьким, а русских много, они и сами справятся " - в РНГ отвергается как вредная ерунда. Именно потому, что русских очень много - им сложнее осознать себя едиными, сорганизоваться, выстроить неформальные механизмы взаимной поддержки, какие легко возникают у малых народов или у диаспоры в чужой стране. Значит, надо либо этому учить, либо чем-то это заменять. (Нам самим надо этому срочно учиться - прим. iamruss)

Отношения с другими народами, как в составе России, так и за рубежом, строятся согласно тому, как эти народы относятся к русским. Начиная с простых бытовых критериев (например, сколько преступлений против русских совершают представители такого-то народа, не превышает ли это число статистическую норму) и кончая наличием и распространенностью сепаратизма, желания "резать москалей/русню" и т.д.

Существование "национальных анклавов" со своими законами и понятиями, резко и демонстративно отличающимися от средних по стране, в РНГ немыслимо. И причина этого не та, что "это дикость", "так не принято в цивилизованном мире" и т.д. - а намного проще и жестче: "Вы живете в России, стране русских. Русские такого [рабовладения, многоженства, "убийств чести" и т.д.] не делают и другим рядом с собой не позволяют. Хотите и дальше с нами жить - заканчивайте с этим навсегда. Не хотите - скатертью дорога".

Так же немыслима и публичная риторика в духе "на самом деле никаких русских нет", "русские - это вообще не народ, а такая неведома зверушка" и т.д. Русские - не просто "есть": они - причина России и ее цель. Россия существует как дом русских; если русских не станет - исчезнет и смысл ее существования. Это и должно быть официальной государственной идеологией.

4. Международные отношения. Здесь РНГ:

1) при столкновении интересов граждан и неграждан России (например, в вопросе трудовой миграции) всегда на стороне граждан.

2) позиционирует себя как государство-убежище для русских (и, шире, людей однозначно русскоязычных и принадлежащих к русской культуре) во всем мире. Дифференцированно подходит к миграции и переселению: всячески облегчает и поощряет то и другое для русских и близких к ним - но строго подходит к мигрантам-представителям культурно далеких и особенно враждебных (сейчас или в недавнем прошлом) народов, или народов, среди которых широко распространены враждебные русским идеологии.

3) Интересуется русскими общинами по всему миру, поддерживает их и активно защищает права русских за рубежом. (По-настоящему, а не как на Украине.) При выстраивании международных отношений важнейшим фактором для него становится то, как в той или иной стране относятся к русским, если они там есть.

4) В перспективе - возможно, активно продвигает русскую культуру и цивилизацию в мире; но это уже очень дальний прицел.

Русский человек обладает природным даром чувствовать несправедливость и несвободу. Но в эпоху массовой информации это чувство нивелировано потоками вредоносных идеологических штампов и прилипчивых умозаключений, которые отвлекли русский народ от здравого отношения к своей собственной истории и к своему текущему положению. Против русских ведется информационная и идеологическая война. А идеологию можно победить только идеологией. Что означает: идеологические сочинения и следующий за ними шлейф публицистики, пропагандистских проектов, деклараций лозунгов - нечто совершенно необходимое русскому человеку, чтобы противостоять деструктивным действиям СМИ и в целом - информационной среды, в которую все мы невольно погружены.

Основы Русского мировоззрения излагались не раз в разного рода декларативных сочинениях или философско-политических доктринах частного сочинения. Мне довелось участвовать в создании Манифеста возрождения России, ставшего основой политической позиции Конгресса русских общин (1993-1999), Национального манифеста (2009), который на данный момент выражает идеологию партии "Великая Россия", в сотрудничестве с Борисом Виноградовым выпустить книгу "Стать русским в России" (2011), а затем обобщить национально-консервативные представления к в книге "Русская идеология", которая планируется к выходу из печати в ближайшее время. Также мной выпущено множество передач, посвященных русской национальной идеологии, в рамках электронного видеоканала "Русские новости".

В русской идеологии есть стержневая мысль, которую стоит повторять постоянно и освещать под разными углами зрения. Для того, чтобы она постоянно находилась в центре внимания образованных русских людей, ищущих надежной основы для своей позиции, а зачастую - и для личного пропагандистского вклада в дело освобождения русского народа от тирании олигархии. Это идея Русского национального государства, выраженная в ключевом лозунге Русского движения: "России - русскую власть".

К сожалению, в последнее время в Русское движение приходят люди, которые остановились в своем интеллектуальном развитии где-то в середине 90-х или даже ранее - просто престали читать книги и текущую публицистику. Они предлагают нам "танцевать от печки", а потому - повторять излюбленные либеральные выдумки о русском народе, русском государстве, русском национализме. Если официальные СМИ пытаются дискредитировать русский национализм и запугать русских людей его "звериным оскалом", то доброхоты, внезапно почувствовавшие свою причастность к русскому народу, пытаются уговорить его. Уговорить отказаться от всего русского и стремиться лишь к "социально защищенности" и "здравому смыслу". Как будто то и другое для русского человека становится доступным лишь после того, как он откажется от всего русского - прежде всего, от идеи Русского национального государства.

Прежде всего, нам пытаются "напомнить", что "Россия - многонациональное государство". При этом считают, что цитируют ельцинскую Конституцию, будто бы принятую нами же на всероссийском референдуме. Во-первых, эта Конституция не была принята на референдуме (для этого не хватило голосов), во-вторых в тексте этой Конституции, которую нам обманом навязали, нет слов "многонациональное государство". Там сказано только о "многонациональном народе". Что, разумеется, является абсурдом, если под "многонациональностью" понимать несколько наций. Условно-разумным этот термин может быть только в смысле множества "национальностей", то бишь - народностей. Как и в любом государстве, в РФ проживают многие народы. Если их предпочитают называть "народностями", то обобщенный "народ РФ" составлен из них. Эту совершенно бесплодную мысль можно принять. Но вот чтобы государство содержало в себе множество наций,- такую мысль можно признать только абсурдной. В одном государстве может быть только одна нация. В исторической России также никогда не было множества наций. Даже в СССР условно можно было считать нацией "советский народ" - "новую человеческую общность". Но в нем не было никакой множественности наций. Такая множественность присутствует разве что в международных организацией - например, в Организации объединенных наций.

Теоретический вопрос состоит в том, была ли и есть ли нация в России? В политическом смысле "нация" - это сообщество солидарности граждан (подданных), которые осознают эту общность и принимают ее как ее же создатели. В национальном государстве это осознание является всеобщим и постоянным, в донациональном государстве оно присуще либо ведущему социальному слою, либо всему населению, но лишь в периоды особой опасности для государства. И, если речь идет о России, то следует назвать эту нацию и сказать, откуда она происходит. Нация не возникает из пустоты, а порождается народом, достигшим определенного уровня самосознания.

В русское самосознание входят как признаки национальной солидарности выдающиеся военные триумфы, которые сопереживались как общая слава всем русским народом. Начиная с Ледового побоища и Куликовской битвы. В этом сопереживании, а также в закреплении долга служить "Вере, Царю и Отечеству" и проявляется признак существования нации. Это значит, что нация существовала в России еще до того, как появился сам термин, которым мы теперь оперируем. И Российская Империя была русским национальным государством. В нем свой дом имели и другие народы, ведущие слои которых вливались в управление русским государством и русифицировались, признавая Россию именно русским государством. При этом Россия никогда не была "многонациональным", а тем более "многоконфессиональным" государством. И если когда-нибудь такое состояние будет достигнуто, то существование России прекратиться, и история русского народа закончится.

Можем ли мы сказать, что Российская Федерация - национальное государство? Ведь у нас бытуют термины о "национальной безопасности" и недавно даже создана "национальная гвардия". Некоторые фантазеры считают, что в РФ откуда-то появилась "российская нация". Откуда - никто не знает. И единственным оправданием этой фантазии является раздача российских паспортов и учет всех граждан РФ как членов некоей "нации" - то есть, государства. Этот подход нельзя считать в какой-либо мере обоснованным. Ибо "российская нация" не более реальна, чем "советский народ", а формальное гражданство не содержит в себе обязательной лояльности к государству и государствообразующему народу.

Внастоящее время Российская Федерация является безнациональным (или даже антинациональным) государством. И, конечно же, безконфессиональным. В РФ и других осколках исторической России нация, конечно есть. В той мере, в которой государствообразующий русский народ ощущает себя общностью, ответственной за свою судьбу и судьбу государства. Такая ответственность налицо, но властными кругами РФ она используется лишь для имитационного патриотизма, которое замещает политическую солидарность лояльностью к антинациональному начальству. В этом смысле (как и во многих других), РФ перестает быть государством - в нем нет никакого государствообращующего мировоззрения, нет нации, нет правовых институтов, призванных сохранять национальный облик государства. РФ - это нечто безликое, никак не связанное с историей России. И власть такой связи всячески чурается.

В России может быть только одна нация - русская. Это историческая данность. Даже если бы русские в России составляли не 80% населения, а, скажем, 10%, положение не изменилось бы. Россия - это русские, объединенные отношениями солидарности и создавшие на этой основе государственные институты. Такова формула современной российской государственности. Кому это не нравится, тому не нравится Государство российское.

Только русский народ может продолжить историю России. Без русского народа Россия ничто. Любой другой народ, исчезни он, никак не повлияет на историю России. Поэтому в истории существует только русская Россия, а не "Россия вообще" или "Россия для всех". Насколько Россия русская настолько она и существует.

Конечно, в русскую нацию могут войти представители других народов, если они русифицируют свой политический взгляд на вещи, если они будут патриотами русской России, а не какой либо другой. Тогда это будут те, кто входит в русскую нацию. В противном случае это - политические маргиналы, которым место в своеобразных этнографических заповедниках. Такой выбор может быть им гуманно предоставлен. Приверженность к маргинальной этничности следует уважать, но при этом и признавать, что маргиналы не могут быть наделены политическими правами. Что поделать, Россия - это русская страна, страна где существует русская нация, и никаких других наций здесь быть не может.

Многоконфессиональной наша страна тоже не может быть. Россия исторически является центром православия, центром христианским. Католиков и протестантов мы христианами не считаем, хотя они и повторяют слова из Писания. Но они ничего в нем не понимают и извращают смыслы так, что мы определяем их как еретиков. Это могут быть вполне приличные в бытовых вопросах люди. Но в догматических вопросах они вильнули куда-то в сторону от Христа. И если настаивают на своих заблуждениях или пытаются нам их навязать, то они превращаются в наших врагов. А в одной нации с нами враги нашего мировоззрения состоять не могут.

Россия - ядро православной цивилизации, оплот христианства. Никаких прав у представителей других конфессий, возвышающих их над православными, быть не может. Все остальные конфессии здесь могут иметь только представительский характер, потому что в России исторически не было никаких других конфессий, никаких других мировых религий.

Да, к нам с течением времени заселились некоторые носители иных религиозных взглядов. Некоторые народы приняли ислам. Но это вовсе не означает, что Россия является многоконфессиональной, и здесь можно на одну доску поставить православие и какую либо иную конфессию.

Если бы у нас была национальная государственная власть, она должна была вырастать из национальных корней, быть плотью от плоти русского народа. Эти корни и эта плоть абсолютно православные, и никакие другие. Это не значит, что иные верования следует подавлять или преследовать. Деструктивные культы - конечно, но присутствие мировых религий мы обязаны терпеть - до той степени, пока они не посягают на православное существо России.

Особые отношения между нынешней властью между бюрократией Московской патриархии не означают возникновения каких-либо признаков Русского национального государства. Во-первых, из-за того, что эта бюрократия насквозь пронизана экуменизмом и захвачена сектой криптокатоликов, а во-вторых, потому что еще более теплые отношения у госчиновничества сложились с еврейскими раввинами и исламскими муллами.

Если иудаизм в России никак не может считаться "традиционной конфессией" (как указан его статус в российском законодательстве), и мировой религией он также не является, то ислам в России, безусловно, традиционен, и по своей распространенности охватывает весь мир. Тем не менее, в РФ не так много мусульман, как об этом говорят. Разговоры приписывают к исламу вообще все неправославные народы РФ. Отсюда безумные цифры, доходящие до 20 и 25 миллионов. Это целенаправленная ложь, которую распространяют замшелые "многоконфессионалы" и "многонационалы". То есть, враги России и русских. Завышение - на порядок, то есть, раз в десять.

Надувательство организуется так: собрали на площади в байрам сто тысяч чеченцев и мигрантов и объявили нашу страну наполовину мусульманской. Разумеется, в государственности исторической России ничего мусульманского не было и быть не может. Да, сейчас Москву оккупировали иммигранты, для них построили, не спрося русских, чудовищную соборную мечеть, куда стекаются со всего московского регионамноготысячные толпы мусульман. Но это не жители Москвы, не москвичи, не русские. Это люди, которых русофобская власть завезла в центр страны для того, чтобы подавлять все русское и всё православное. И ещё демонстрировать нам, какие мы идиоты, что позволили заселить русскую православную столицу инородцами и иноверцами-басмачами.

Роль православия в становлении Русского государства общеизвестна. Русский народ государствообразующий - это тоже ясно всякому вменяемому человеку. Может быть есть иные народы, которые участвовали в государственном строительстве России? Нет сомнений, что многие народы дали Российской государственности своих достойных представителей. Но есть ли в России хоть один народ, кроме русского, который строил государственность? Что народы сопротивлялись русской государственности - это так. Что народы в России спасались от истребления - это так. Но нет таких народов, которые бы вместе с русским народом создавали Россию.

Самый близкий к нам по численности народ - татары (5%).Татары участвовали в построении государства российского? Нет, они сопротивлялись России - и в Поволжье, и в Крыму, и в Сибири. Напротив, с татарами приходилось долго воевать. Татары пытались не дать русским развиваться, распространять свою государственность на неосвоенные пространства на востоке и на юге. Только в противостоянии татарам (крымским, астраханским, поволжским) сложилось русское государство. Это не означаетчто современный татарин, или татарин времен Ивана Грозного, не мог служить русскому государству. Мог. И в войске Ивана Грозного было больше татар, чем за стенами Казанского кремля. Но и русских за стенами Казанского кремля было десять тысяч наемников. Здесь вопрос был не этнический, а политический: или доминирование останется за татарскими ханами, или за русским царём и русским православным народом.

Татары во времена Ивана Грозного уже были расколоты, а в этническом смысле сложились в общность только под властью Белого Царя. Казанские татары - это плод российской государственности, а не наоборот. При этом мы, русские, обязаны всячески уважать тот вклад, который внесён отдельными представителями татарского народа в нашу государственность. Кстати, можем ли мы назвать хотя бы десяток фамилий?

Является ли сейчас татарский народ строителем государства российского? Нет, ни в коей мере! Никакой другой народ, кроме русского, не несет на себе бремя государственности. Если и есть в РФ что-то от государства, то только благодаря тому, что русские еще не сдались и не выкинули из своего сердца идею возрождения родного государства. От других народов мы зачастую видим отношения конкуренции. Разве в Русском движении есть татары или представители других народов? Разве какие-то татарские организации поддерживают русские? Нет, такого не просматривается. И мы знаем как казанские татары относятся к русским - там правит татарский этнический клан, захвативший власть. Конечно, он представляющий не всех татар, а этническуюолигархию, подавляет все русское в Татарстане. Но разве остальные татары что-то имеют против и поддерживают русских, борющихся за статус русского языка и доступ русских к государственной службе? Нет, такого не наблюдается.

Русские стремятся к тому, чтобы государство российское восстановилось. Восстановлено оно может быть только как русское. Поэтому русские стремятся к сохранению российской государственности в любом виде, но с тем, чтобы оно было обязательно русифицировано. А татары и другие народы - нет. Они борются за свои локальные привилегии, локальные права, а то и за создание своей этнической государственности - как народы бывшего СССР, поддержавшие ельцинский "парад суверенитетов". Когда они бегут в РФ и вспоминают о "дружбе народов", мы должны вспоминать о геноциде русских в их родовых гнездах. Эти незваные гости не наши - это гости русофобской олигархии, "социально близкие" враждебной нам олигархии.

Почему РФ - не только не русское государство, но даже не государство вообще? Потому что в ряде случаев статус иностранца в РФ выше, чем статус гражданина. Во-первых, это близкие олигархии иностранцы, для которых РФ - зона свободной охоты. Иностранные или транснациональные корпорации здесь - как у себя дома. Газпром или Роснефть, ВТБ или Альфа-банк - это ведь структуры интернациональные, а не российские. Они действуют исключительно вразрез с русскими национальными интересами и даже против российской государственности, подчиняя ее себе. В-вторых, в РФ свободно въезжают незваные гости - не имея с российской государственностью никакой связи и пополняющие этнические криминальные структуры. В-третьих, в РФ нет ограничений для приобретения иностранцами земли под жилищное строительство и возведение здесь жилья. И в суде иностранцы принимаются наравне с российскими гражданами. Не только русские, но и все граждане РФ свободно ущемляются иностранцами. Но также и криминальными элементами - формально гражданами РФ, а реально входящими в антигосударственные группировки.

Задача русских - русифицировать правовую системы, насытить его русскими смыслами, уравнять в правах добропорядочных граждан, ущемить в сравнении с гражданами статус иностранцев, решительно поразить в правах криминальные элементы и незваных гостей - иммигрантов, а также всякого рода этнократов.

В конституции должен быть пункт о государствообразующем статусе только для русского народа. Никакой другой народ государствообразующего статуса иметь не может не должен, иначе это будет ложью в основополагающем документе, а на лжи не может строиться никакая государственность. Только русский народ создал Россию! Но русское национальное государство - это тотальная русификация всего законодательства.

Государствообразующий статус русского народа без русификации всего массива законов, которые будут гарантировать этот статус, ничего не стоит. Каждая декларативная позиция (а таковые в законодательстве тоже должны быть - чтобы не ускользал смысл правовой системы) должна подкрепляться законами, и конституционный статус русского народа должен быть подкреплен целым рядом законов. Они должны ущемлять другие народы в той мере, в которой возникают тенденции против русского содержания государственности. Если человек не хочет жить в русской России, он живет либо в резервации либо он переезжает за рубеж. В этом смысле ущемление должно быть. Если ты не владеешь русским языком, то не можешь приобретать какие либо гражданские права. Потому что даже не в состоянии понять, что это за права и какие обязанности они предполагают.

Гражданский статус должен быть одинаковый, но в этом статусе предполагается только русское содержание. Русская культура, русское образование, русский государственный язык - все это первенствует и защищено от какой-либо конкуренции в пределах российской территории.

Конституционные нормы будущего Русского национального государства не могут быть направлены против других народов, которые живут на территории нашей страны, но они обязаны быть направленными на то, чтобы эти народы жили в мире с русским народом. Чтобы не русский народ подстраивался под всех, а наоборот, чтобы другие народы стремились жить в мире и согласии с русскими. Русские стали слишком добродушные и сдали позиции ради мира, которого они так и не достигли. Напротив, чем более мы миролюбивы, тем наглее этнократы, тем больше зверствуют этнобандиты. В русском же государстве никаких этнических кланов быть не должно. Этнические поползновения на дерусификацию России должны быть ликвидированы и невозможность этого закреплено в законе.

Русская солидарность обеспечивается не только законами но и русской общественной атмосферой и государственными усилиями в области пропаганды национальных ценностей и обычаев, в культурной и образовательной политике. Поэтому мы все вместе решаем общую задачу каждый на своем месте - в силу возможностей, полномочий и способностей. Когда мы построим Русское национальное государство в отношениях между русскими людьми, русофобская олигархия рухнет сама собой.

Арийский миф в современном мире Шнирельман Виктор Александрович

«Русская империя» или «Русское национальное государство»?

25 лет назад Роман Шпорлюк предложил разделять русских националистов на тех, кто пытаются спасти империю, и тех, кто стоит за строительство национального государства (Szporluk 1989). Эти споры не затихли и до сих пор представляются актуальными. Однако в течение последних 10 лет их смысл изменился: «империя» теперь нередко связывается не с СССР, а с Россией, а под национальным государством понимается «чисто русское государство», свободное от каких-либо этнических меньшинств. Последнее может выглядеть все той же Россией, а может выступать в виде отдельных русских регионов, получивших государственное оформление.

В начале 1990-х гг. бескомпромиссным сторонником империи выступал рок-музыкант и одновременно праворадикальный идеолог С. Жариков, попытавшийся возродить учение патриарха западного антисемитизма Х. Чемберлена. Связывая русских с арийцами, он противопоставлял индоевропейцев семитам как «мужское» «женскому» и «солярное» «лунарному». Утверждая, что якобы христианство духовно поработило ариев, он выступал за империю и царскую власть. Вместо христианства он предлагал ввести «традиционный родовой культ», то есть вернуться к язычеству. И «национальный вождь» сочетался в его голове с «властью Сварога». При этом самыми страшными врагами ему виделись «масоны» и «жидомасоны» (Жариков 1992).

Наиболее рельефно идея «Русской империи» выступает в религиозной системе В. М. Кандыбы. Эта система, с одной стороны, призвана объединить «древнерусские верования» с «истинным» учением Христа, а с другой – противопоставить их «искаженному Западному христианству». Немалую роль в этом играет антисемитизм, исходящий из идеи «жидомасонского заговора», и, чтобы лишний раз подчеркнуть тесное родство своего учения с версией «Протоколов сионских мудрецов», Кандыба делает царя Соломона основоположником масонства (Кандыба 1997а: 166; Кандыба, Золин 1997а: 156–157)312. Еще дальше идет его соавтор П. М. Золин. Комментируя фантазии «великого психолога», он не только популяризирует классику мирового антисемитизма, но всеми силами уверяет читателя в наличии «жидомасонского заговора». Ведь даже если «Протоколы» и были фальшивкой, их предвидения с высокой точностью реализуются, заявляет он (Кандыба, Золин 1997а: 394), повторяя отношение к «Протоколам», популярное у антисемитов (об этом см.: Korey 1995: 155).

Такие фантазии получают в эзотерических работах Кандыбы особый облик, связанный с тем, что их автор как бы пытается перехватить эстафету у сконструированного русскими антисемитами «международного сионизма». Кандыбе самому свойственна мечта о «мировом господстве», и он уверяет, что русы уже неоднократно им обладали, что его будто бы пытался вернуть киевский князь Владимир и что все это со всей неизбежностью ждет мировую цивилизацию в будущем (Кандыба Д. 1995: 162, 182). Вот почему Кандыба объявляет «идею завоевания мирового господства и победы Яви (так ославянивается имя Яхве. – В. Ш. )»… идеей «победы светлого начала в человеке над его темной земной природой» (Кандыба Д. 1995: 144). Соответственно, автор представляет евреев «ветвью южных русов», снижая накал русско-еврейского конфликта до уровня семейной ссоры. Он даже сочувствует древним израильтянам, «нашим младшим братьям», потерявшим свою государственность и попавшим в Вавилонский плен (Кандыба Д. 1995: 144, 151). Вместе с тем он явно неодобрительно относится к деятельности «волжских русов», попытавшихся установить свое финансовое, культурное и административное господство в «Русской империи» в эпоху раннего Средневековья. Не проводя различий между евреями и хазарами и называя всех их «волжскими русами», Кандыба обвиняет их в «международных финансовых интригах», поставивших многие группы «южных русов» в тяжелую долговую зависимость (Кандыба Д. 1995: 157).

Можно только посочувствовать автору, устраивающему самому себе историографическую ловушку своими сложными «метаисторическими» построениями. Действительно, почему, неоднократно отмечая разногласия и междоусобицы между «древнерусскими племенами и союзами» в рамках Империи, восторгаясь глобальными завоеваниями русов и их умением облагать данью огромные территории, он выражает возмущение данническими отношениями лишь в одном случае – когда дело касается Хазарского каганата, который сам он называет «русо-еврейским государством» (Кандыба Д. 1995: 160)? Совершенно очевидно, что над ним довлеет «хазарский синдром», характерный для многих других русских неоязычников.

Внимательный читатель заметит, что не ко всем «русам» Кандыба относится одинаково доброжелательно. Деятельность «русо-евреев» его раздражает. Но во избежание упреков в антисемитизме, присутствующем у многих современных русских националистов в их отношении к Хазарии, он по мере сил пытается смягчить соответствующие пассажи. Делается это с помощью лингвистических ухищрений – путем введения эвфемизмов «иностранцы», «купцы». Именно «иностранцы» являлись представителями «непонятного торгово-финансового спрута», опутавшего в хазарскую эпоху всю Восточную Европу, и именно от них очистил ее легендарный князь Бравлин, с ними вел победоносные войны князь Святослав, и против них было направлено восстание киевлян в 1113 г. (Кандыба Д. 1995: 157–160, 178). Автор старательно скрывает, что «наши младшие братья» и «иностранцы» являются, по сути дела, одними и теми же лицами. Он не без оснований надеется быть однозначно понятым единомышленниками, с полуслова понимающими смысл неоязыческих мифологем.

А как же с христианством? В этом отношении суждения Кандыбы столь же противоречивы. Ему ясно, что христианство было чуждой идеологией, направленной на подрыв «русского духа», за чем скрывались некие «финансовые и военные интересы». Он по примеру своих предшественников обвиняет князя Владимира и некоторых его преемников во всех мыслимых и немыслимых преступлениях против русского народа (Кандыба Д. 1995: 137, 158, 160–163, 177–180). В то же время он признает Христа «русским пророком», отдает дань его мудрости и даже… оправдывает введение Владимиром христианства насущными потребностями многонационального Киевского государства (Кандыба Д. 1995: 162, 202).

Иными словами, подобно всем другим националистическим концепциям, построения Кандыбы грешат разительными противоречиями. Но, в отличие от рассмотренных выше материалов, они имеют важную особенность: Кандыба, как никто другой, откровенно выбалтывает сокровенную мечту ряда русских радикалов о мировом господстве. Вот почему для них нет ужаснее врагов, чем христианство и евреи, которые, по их мнению, являются единственными серьезными препятствиями к этой цели.

Впрочем, Кандыба отвергает не всякое христианство, и на словах он более всего озабочен не «сионистским заговором», а экспансией «ложного христианства», враждебного создаваемой им «Русской Религии». Происхождение «ложного христианства» он рисует следующим образом. Якобы когда-то один из отрядов русов, возглавляемый жрецом по имени Яхве, оказался в Восточном Средиземноморье. После своей смерти Яхве был обожествлен местными обитателями. Позднее «южнорусский жрец» Аврам, живший в Уре, провел религиозную реформу и создал иудаизм, религию «русалимов». Из контекста книги совершенно очевидно, что термин «русалимы» вводится автором для обозначения евреев. Действительно, ведь, по его словам, последние не только верили в бога Яхве, но именно их «белокурый царь» Давид захватил «Русскую Оселю», переименовав ее в Иерусалим, а на месте «храма Яви на Сиян-горе» возвел храм Яхве, дав горе название Сион (Кандыба 1997а: 46–47, 72, 163; Кандыба, Золин 1997а: 42–43, 50, 69, 153). Впрочем, автор утверждает, что такого народа, как евреи, вообще никогда не было, а были «араратские русы», расселившиеся на землях «палестинских русов» и забывшие о своем родстве (Кандыба 1997а: 259).

Кандыба делает Иисуса Христа «русским пророком из Галилеи», одним росчерком пера объявляет местом его рождения Иерусалим и вконец сбивает с толку читателя, называя его отцом одновременно «римского воина Пандору»313 и некоего «плотника» и, наконец, отправляя юношу Иисуса в Индию и Непал для изучения ведических текстов (Кандыба 1997а: 197; Кандыба, Золин 1997а: 180–187. Ср.: Иванов 2000: 44–45)314. Последние и стали будто бы одним из важнейших источников истинного «чистого учения» Иисуса Христа. Вопреки всей новозаветной традиции, автор доказывает, что Иисус Христос пришел вовсе не для искупления человеческих грехов, а для борьбы с «фарисейской церковью» и восстановления истинной «Русской Религии». Однако фарисеи подвергли его мучительной казни, а «римские идеологи» извратили его учение и положили это в основу своей человеконенавистнической идеологии, назвав ее «христианством». С тех пор последнее вело варварское уничтожение «всего духовного богатства Русской Религии» – храмов, библиотек, письменных документов. В частности, Кандыба обвиняет «русалимов» в сожжении «Великой Этрусской библиотеки» и «древнерусской Александрийской библиотеки», где в огне погибли все документы по «русской истории» за последние 18 млн лет. Древние русские обряды были отменены, ведические знания запрещены, исконные тексты Евангелий переписаны и искажены, даже алфавит был изменен до неузнаваемости, чтобы никто не мог читать «по-древнерусски». В частности, именно искажением «исконного алфавита» якобы занимался Константин Философ в Крыму (Кандыба 1997а: 227–241, 276–277)315.

Наступление на «русскую традицию» ведется до сих пор: враги разрушили «Русскую империю», надругались над ее святынями, а теперь хотят полностью лишить русский народ его идеологии (Кандыба 1997а: 230). В каких только грехах Кандыба не обвиняет христианскую церковь – здесь и убийства, и разврат, и распространение венерических и психических заболеваний, и самые темные махинации, и ограбление русского народа, и культивация иноземных ценностей, и насаждение культа жестокости. Именно к священникам обращены полные гнева слова Кандыбы: эта «уголовно-мафиозная мразь обирает святой Русский народ, наживается на его стремлении к духовной жизни и вере в Идеал» (Кандыба 1997а: 324).

Хотя Кандыба всячески избегает термина «евреи», заменяя его эвфемизмами типа «русалимы» и «римские идеологи», он достаточно ясно дает понять, о ком идет речь. Ведь, сопротивляясь христианизации, «многие русские народы считали, что лучше погибнуть, чем молиться чужим иудейским богам». А христианскими священниками всегда служили в основном «лица еврейской (русалимской) национальности» (Кандыба 1997а: 228, 324). Кандыба не гнушается и кровавого навета, заявляя, что в евхаристии был закреплен обряд, заключавшийся ранее во «вкушении крови иноплеменного ребенка». Он настаивает на том, что будто бы и ныне «русалимы» занимаются убийством русских младенцев и продажей их органов за рубеж (Кандыба 1997а: 228, 325). Следовательно, весь обличительный пафос автора против христианства направлен прежде всего против евреев. К ним же относятся и его угрозы, о которых будет сказано ниже.

По Кандыбе, заговор «русалимов» против человечества коренится в самом членении сакрального пространства на Север-Юг и Запад-Восток, где Север и Восток означают чистое, духовное начало, а Юг и Запад – низменное материальное. Вот почему обитавшие вначале на Юге «русалимы», корыстные и златолюбивые, расселились по всему миру, создали широкую мировую торговую и финансовую сеть и задумали с ее помощью захватить в свои руки власть над миром. Эта идея и взяла себе на службу христианство, обязанное учить народы покорности (Кандыба 1997а: 233–234).

Но Кандыба связывает исконную идею мирового господства и богоизбранности с русским наследием. Он отмечает коренные различия в ее воплощении между «северными» и «южными русами»: если первые стремились править миром в открытую с помощью знаний и оружия, то вторые хотели достичь этого самыми коварными способами – через торговлю и финансы и немало в этом преуспели (Кандыба 1997а: 234, 283). Но, настаивает Кандыба, установление материального благоденствия на Земле несет человечеству смерть и разрушения, отдаляя его от духовного, и этого надо всячески избегать (Кандыба 1997а: 440). Вот почему построенная на иных началах «Русская империя» стала препятствием для «русалимов» на их пути к мировому господству, их «единственным смертельным врагом», и они старались всеми силами ее разрушить (Кандыба 1997а: 341–342).

Ведь чистое учение Христа, в понимании Кандыбы, сохранилось только на Руси, куда его в первозданном виде якобы принес Андрей Первозванный (Кандыба 1997а: 206). Дальнейшая судьба учения Христа на Руси излагается автором достаточно путано. С одной стороны, он связывает христианизацию Руси с князем Владимиром и, подобно многим неоязычникам, обвиняет его в жестоком насаждении этой «западной идеологии». Достается от него и первому русскому митрополиту Илариону за участие в «русалимском заговоре» против народов мира (Кандыба, Золин 1997а: 261–264). Однако, с другой стороны, автор настаивает на том, что «русские народы» не приняли «христианства» и едва ли не до 1941 г. сохраняли верность «Русской Религии» в форме православия и ислама. И лишь недавно под иноземным влиянием религия здесь переродилась и «православное христианство» стало «рассадником разврата и дьявольских соблазнов» (Кандыба 1997а: 229).

Все это было следствием происков злобных чужеземных сил. Впервые они добились крушения «Русской империи» в 1917 г. Впрочем, бегло излагая события 1917 г., автор впадает в чудовищные противоречия. С одной стороны, он всячески поносит «немецко-русалимскую» династию Романовых, проводивших исключительно «антирусскую» политику и справедливо свергнутых русским народом. Ведь, как утверждает автор, царская власть и ее окружение состояли на 99 % из «русалимов» (Кандыба 1997а: 335). Но, с другой стороны, чуть ниже он же настаивает на том, что революция была инспирирована происками западных «русалимов» и что революционные организации на 90 % состояли из «русалимов». И в то же время он представляет советскую историю беспрерывной борьбой Ленина и Сталина против «русалимов» (Кандыба 1997а: 342, 345, 350, 353). Русскому народу автор отводит во всех этих процессах роль безмолвного статиста.

Впрочем, какими бы противоречивыми ни выглядели взгляды автора, его политические симпатии очевидны. Его главным приоритетом является «Русская империя». Поэтому он выступает сторонником советской власти, обвиняет Белое движение в поддержке иностранной интервенции в годы Гражданской войны и в то же время стоит за объединение «красных» и «белых» против «криминальной демократии» и «антинародного режима» (Кандыба 1997а: 344). Иными словами, красно-коричневые склонности автора очевидны. Как бы ни складывалась историческая обстановка, его гнев всегда направлен против Запада и «русалимов». В них одних он видит причины всех бед «Русской империи» – они виновны не только в преступлениях династии Романовых, но и в развязывании Первой мировой войны, крушении Российской империи, смуте 1917 г., «ритуальном убийстве» Сталина и очернении его деятельности, «брежневском застое» и расчленении СССР (Кандыба 1997а: 342, 350–354).

Кандыба доходит до того, что обвиняет США и якобы правящих там «русалимов» в планах физического уничтожения русского и соседних исламских народов. Все это ему нужно для того, чтобы требовать создания мощного «Русско-Исламского Союза», восстановления «Русской Религии» и полного «уничтожения Зла» вплоть до применения превентивного ядерного удара (Кандыба 1997а: 354–355). Эта угроза обращена прежде всего к «русалимам», и автор заявляет: «Жить им осталось недолго, и смерть их будет страшной и мучительной, и сбудется это древнее пророчество уже при жизни нынешнего поколения этих безумцев» (Кандыба 1997а: 440). Цена «победы» его не страшит, ибо все равно русским рано или поздно суждено превратиться в «лучистое бессмертное человечество из Света», в «единый вид лучистой энергии» и раствориться во Вселенной. Именно в этом Кандыба видит «путь спасения, путь науки, разума и совести» (Кандыба 1997а: 88, 381–382). Такая судьба вытекает из эзотерического учения. На деле же борьба с «христианством» должна, по мнению Кандыбы, закончиться новым Холокостом, еще более ужасным, чем устроенный германскими нацистами.

Идеи Кандыбы были с энтузиазмом подхвачены и растиражированы самарской неоязыческой газетой «Вече Рода». Ее учредитель А. А. Соколов в 1980-х гг. был главным редактором самарской газеты «Волжский комсомолец», а затем на рубеже 1980 – 1990-х гг. – народным депутатом СССР. Вскормленный советской идеологией, он разочаровался в коммунистах и равным образом не приемлет монархии. Будучи ярым приверженцем русского этнонационализма, он не видит иного выхода, кроме как обратиться к дохристианской языческой древности и направить всю свою энергию на борьбу с «вредоносным каганатом». Это – типичный путь для тех, кто сегодня пополняет ряды русских неоязычников.

По собственному признанию, Соколов обратился к политизированному неоязычеству в июле 1994 г., когда он стал развивать идеи «Русской Родовой Вечевой Ведической традиции» как основы для государственной идеологии РФ. Для этого он стал участником Русского освободительного движения и основал в Самаре оппозиционную газету, «молодежное общественно-политическое издание», «Вольнодумец». В 1996 г. за экстремистские взгляды это издание было закрыто. Тогда Соколов начал выпускать откровенно расистскую газету «Вече Рода», выступающую от имени некоего Русского Родового Вечевого освободительного движения.

Отвечая в 1996 г. на вопросы журналиста, Соколов воспроизводил историософские и религиозные идеи Кандыбы о Русском Роде, Небесном и вечном характере «Русской Родовой Вечевой Ведической традиции», а также о том, что в течение последнего тысячелетия последнюю якобы подменил «Антирусский Безродный Безнравственный Безжалостный Тоталитарный Каганский принцип»316. Это будто бы произошло благодаря проискам «иностранной разведки», создавшей касту из нерусских людей внутри Киевской Руси, которая в виде «Безродной Элиты» захватила власть над Русским Родом. Соколов обличал тоталитаризм «Каганской (Негритянской, Христианской) Кастовой системы управления», отождествляя ее с современной демократической системой. Он заявлял, что вот уже тысячу лет Русью управляет «нерусское и полурусское меньшинство» во главе с Великим Каганом.

Следуя неоязыческому мифу, политический «антиславянский» переворот Соколов связывал с именем князя Владимира, который, оказывается, был резидентом Хазарского и Варяжского каганатов и руководил «колонизацией Руси». В этом он опирался на христианство, что, подчеркивал Соколов, было типичным приемом Каганата, помогавшим ему разделаться с древней местной культурной традицией. Так была загублена великая русская культура с ее тысячелетней письменностью и наукой, и ее место заступили «нерусские (христианские) храмы», призванные искоренить Русский Дух и упрочить власть «нерусского меньшинства».

Что это за «меньшинство», Соколов впрямую не объяснял, используя эвфемизмы – «Безродная Элита», «Каганский принцип», «Мировой Каганат». Но для любого, кто знаком с современным антисемитским хазарским мифом, никаких секретов здесь нет. Предельно ясно, с каким врагом русские люди должны были бороться. Соколов этого и не скрывал. Ведь он не только называл христианство «иностранной верой», но и видел в нем «религию древнееврейских скотоводческих племен» («Сионскую традицию»), прямо противоположную «Русской Ведической традиции». А Ветхий Завет он считал инструкцией по колонизации иных народов. Подлинную демократию он связывал с системой национально-пропорционального представительства, якобы свойственной «Русской Родовой Вечевой Ведической системе». Поэтому он требовал немедленного восстановления этой системы; иначе, заявлял он, Русскому Роду грозит смерть. При этом он ссылался на одну из евразийских работ князя Н. С. Трубецкого (1921), где тот предупреждал против гибельности иноземного господства. Соколов с тем большей готовностью подхватывал эти слова, что не признавал легитимной современную российскую государственную систему, видя в ней господство «нерусских (Каганских) законов». Идеал он видел в создании «Единого Великорусского Родового (Национального) государства в рамках Российской Федерации», то есть чисто русского государства. По его мнению, только это положит конец «страданиям Великого Русского Рода» и крушению власти «нерусской и масонской верхушки» (Пархоменко 1996).

На вопрос о том, что значит быть русским, Соколов отвечал не задумываясь: «Невозможно быть Русским без Русского Духа. Быть Русским – это значит, что Русский Дух внутри нас!» На просьбу корреспондента пояснить значение «Русского Духа», он бросался в путаные рассуждения о чувствах, интуиции, разуме и воле как интегральной сущности русскости (как будто у других народов эти чувства отсутствуют). Понимая, что этого недостаточно, он добавлял наличие «русского Родового уклада», «Русского Родового государства», «Вечевого устройства» и «Ведической традиции». Не забыта и «Русская Религия», которую, вслед за Кандыбой, он характеризовал как «Русское монотеистическое материалистическое учение – Русские Веды (Знания) – Наука». Речь идет об «истинно Русском», «чисто Русском», которое якобы преследуется ни много ни мало с 988 г. Соколов пояснял, что «русскость» требует «служения и поклонения Русскому Роду (Русским Предкам) как единственному истинному способу обретения бессмертия!». Так как все это может вызывать новые вопросы, он, чтобы избежать двусмысленностей, ставил точку в дискуссии, говоря о «русском по крови человеке» (Пархоменко 1996: 4). Теперь все становилось на свои места: речь шла о создании Русского государства для чисто русских по крови людей. Иными словами, Соколов мечтал о расистском государстве по типу бывшей ЮАР. Не случайно он упрекал советскую власть за «насильственное скрещивание одного Рода, несовместимого по традиции, идеологии и нравственности, с другим». Остается, правда, вопрос о том, где Соколов мечтал найти «чисто русских по крови людей», чтобы населить любезное его сердцу расистское государство.

Определенный интерес представляют его этнологические взгляды. Термин «Род» он использовал в значении этнос, этническая общность, а нацию (под ней он понимал национальность) относил к «виду». Поэтому в русский этнос он, подобно другим русским этнонационалистам, включал великороссов, украинцев и белорусов, рассматривая их как отдельные нации (Пархоменко 1996: 5). В его устах Русский Родовой принцип означал триединство этих компонентов, и он стоял за добровольное воссоединение Великороссии, Украины и Белоруссии и был даже готов отдать пальму первенства Киеву или Минску. И ему не приходило в голову, что в случае введения режима апартеида, прямо вытекающего из его концепции, все нерусские народы будут иметь полное право требовать выхода из сконструированной им государственности, и Россия окончательно развалится. Его слова о доброжелательном отношении к нерусским коренным народам вряд ли кого-либо из них обманут. Ведь в созданном им Вече Русского Рода, претендующем на управление страной, никаким нерусским по определению места не находилось. И вовсе не случайной оговоркой звучали его слова о «неграх, находящихся на очень низком нравственном уровне развития». Похоже, что он готов был находить таких «негров» и в России. Во всяком случае, его этнологические взгляды позволяли это сделать. И действительно, со ссылкой на имама Шамиля он рисовал малопривлекательный образ горцев («пьянство, грабеж, необузданное своеволие, дикая невежественность…»), очевидно полагая, что Шамиль писал о неких вечных имманентно присущих им качествах.

Соколов придерживался двухцветного представления о современном мире, где на одном полюсе находятся «традиционные Родовые (Национальные) Вечевые ценности», а на другом – ценности «Безродного Тоталитарного Нацизма», ориентированного на масонский девиз «От множества к единству». Второму он приписывал стремление нивелировать культурное разнообразие и превратить людей в безликих «экономических животных» (Пархоменко 1996: 5). Отождествляя «нацизм» (то есть агрессивный национализм) с «интернационализмом», Соколов демонстрировал полную сумятицу своих представлений о современном мире.

Сегодня «гиперборейская идея» используется не только для неоимперских притязаний. Парадоксальным образом, к ней обращаются и некоторые из тех, кто выступает за расширение демократии в России и регионализм. Здесь показательными являются взгляды петрозаводского журналиста и самодеятельного философа В. В. Штепы, начавшего свою карьеру «традиционалистом» и большим поклонником А. Дугина, но затем после турне по Западной Европе пересмотревшего свои прежние взгляды и ставшего убежденным критиком «византинизма» и сторонником регионализма. Во многом солидаризируясь с Новыми правыми и оставаясь последователем Ю. Эволы, Штепа говорит витиеватым языком о ценностях современной европейской демократии, допускающей плюрализм и избавляющей от жесткой нормативности. Он доказывает, что Россию спасет только проект новой Северной цивилизации, основанной на регионализме. Гиперборейская идея служит ему эзоповым языком, позволяющим отстаивать ценности свободы, творчества и демократии, прототип которых он находит в мире эллинизма и в средневековой Новгородской республике. Их он противопоставляет «диктату авраамических религий», подразумевая под этим авторитарный режим. Следуя Ницше, Штепа видит в Гиперборее «взгляд в будущее», «футурологический проект». Он заявляет, что, возможно, Гипербореи никогда не было, но ее можно создать в XXI в. как некое международное Северное сообщество, охватывающее все северные страны и народы, якобы близкие по культуре. Однако он нигде не объясняет, что именно он понимает под «культурной близостью», ибо Север, как известно, заселен народами с самыми разными культурами. Зато он воспевает «нордического человека» как «варяга-первооткрывателя», творца, носителя свободного духа, обладающего волей ко всему новому и не скованного традицией. Этому он противопоставляет якобы бесконечно консервативный и деспотический юг с его авраамическими религиями, якобы смотрящими только назад, не побуждающими к творчеству и сеющими только ненависть (Штепа 2008).

Идея «Севера» увлекает Штепу не столько прошлым, сколько будущим. На его взгляд, Север как «архетип Земного Рая» стирает противоречия между Западом и Востоком. Рассуждая о Гиперборее, он ссылается на все тех же Уоррена, Тилака и Жарникову, но парадоксальным образом видит в ней скорее не реальность, а утопию, постижимую лишь на интуитивном уровне (Штепа 2004: 126–130). Штепа критически относится к мультикультурализму и резко критикует его за чрезмерный акцент на этносе и расе. Противовесом этому ему и служит идея Гипербореи, основанная на духе, а не на крови. Выступая против «татарско-московской империи» с ее неизбежной ассимиляцией, он предлагает в качестве альтернативы некую Северославию с ее «поморской природой». Иногда он называет это Беловодьем, подчеркивая, что оно не совпадает с современной Россией (Штепа 2004: 312–319).

Свободно оперируя эзоповым языком, Штепа не заботится о четкости используемых понятий и, обращаясь к разным аудиториям, весьма по-разному излагает свои идеи. Так, выступая на конференции, посвященной коренным народам Севера, он представлял Северную цивилизацию поликонфессиональной, многоэтничной и многоязычной, а обращаясь к русским националистам, вещал о «колониальном статусе русских», якобы превратившихся в «национальное меньшинство», страдающее от «этнократии». Он доказывал, что «сырьевая империя» не только не служит интересам русских, но что чиновники Газпрома якобы даже «антропологически отличаются от русских людей». Его также беспокоили рост численности «этнических мусульман» и засилье «этнических мафий». Он ратует за отмену 282-й статьи Уголовного кодекса, преследующей за «разжигание национальной розни». Примечательно, что в этом случае он ссылается на «свободу слова» в США и полностью игнорирует тот факт, что подобные статьи имеются в законодательствах ряда ведущих европейских государств. В то же время он призывает русских националистов перенести акцент с «борьбы с врагами» на выстраивание позитивных творческих региональных проектов (Штепа 2011).

Штепа выступает за политическую нацию, а не за «белую расу» и пытается переосмыслить термин «русский» как «знак русской культуры и цивилизации», не связанный с одними только этническими русскими. А для сторонников «этнической русскости» он предлагает резервации. Одновременно он доказывает, что если каждый регион проявит в полную силу свое «этнокультурное лицо», то никакие мигранты там не приживутся. Выступая против консерватизма, он с пиететом ссылается на идеи американского ультраконсерватора П. Бьюкенена, выступающего в защиту традиции. Иными словами, взгляды Штепы отличаются разительными противоречиями, и он выступает скорее не как философ, а как идеолог, причем временами проявляющий культурный расизм, заимствованный им у Новых правых.

В еще большей мере такие настроения находят отражение у Широпаева, который, пересмотрев свои прежние взгляды, предлагает нестандартное решение проблемы государственности, неожиданное для русского националиста. Он выступает против великодержавия и имперскости, ассоциируемых им с ненавистным «евразийским проектом». Не разделяет он и традиционного антизападничества: именно на Западе он предлагает искать союзников, но при этом Запад воспринимается им в расовых тонах в виде «белого мира». Мало того, Широпаев даже сомневается в единстве русского народа и видит в нем конгломерат субэтносов, различающихся как психологически, так и физиологически. Поэтому он выступает сторонником русского сепаратизма, полагая, что в нескольких небольших русских по составу государствах будет легче отстаивать интересы русских, чем в огромной многонациональной империи317. Их центром притяжения, по его мнению, должна стать «Великая Русь», охватывающая центральные и северо-западные районы России, причем в его воображении она рисуется гомогенной в «культурно-расовом» отношении. Кроме того, он наделяет ее германофильскими установками (Широпаев 2001: 126–129)318. Впрочем, отвергая «имперскость», Широпаев вовсе не является принципиальным противником любой империи. В его мечтах конфедерация русских республик рисуется плацдармом для «новой белой колонизации» и образования «современной неоколониальной империи» (Широпаев 2001: 129). Иными словами, его «арийский контрпроект» во многом воскрешает идеи германских нацистов и отражает особенности «догоняющей модернизации» – его привлекает образ классической колониальной империи с доминирующим народом-господином и подвластным ему колониальным населением. Этим, на его взгляд, и должно отличаться русское западничество.

Яростным противником империи выступает и П. Хомяков. Испытывая огромный интерес к ее генезису, он всеми силами пытается продемонстрировать ее негативную роль в мировой истории. При этом он свободно манипулирует фактами, заботясь лишь о том, чтобы они работали на его концепцию. Игнорируя политическую реальность древней Передней Азии, он искусственно конструирует там огромную «империю», включающую самые разные реально существовавшие государства, и объявляет ее продуктом «семитского мира». Причем, по его собственному признанию, неважно, где находился центр такой «империи» и как он назывался. Много важнее ему кажется вековая экспансия «империи» на север, в котором она всегда видела ресурс для эксплуатации и захвата рабов (Хомяков 2003: 194–204, 273–274). В этой картине мира находит место и Хазария, оказывающаяся сколком «Первой империи» (Хомяков 2003: 245–246). Причем в свете расового подхода едва ли не вечная конфронтация южной «империи» с северными «белыми людьми» оказывается вариантом классической расистской мифологемы о столкновении «арийцев» с «семитами», тем более что автор безоговорочно относит все население «империи» к «семитской расе». Примечательно, что это население он также представляет «потомками маргиналов и потомками популяций человекообразных» (Хомяков 2003: 204–205), тем самым превращая их в особый биологический вид.

В итоге таких манипуляций с историческими фактами Хомяков рисует «белых» не просто постоянной жертвой «империи», но объектом посягательства со стороны «низшего вида». Юг он изображает не иначе как «концлагерем», окруженным черными «людоедами». Кроме того, он заявляет, что пропагандистская деятельность «империи» осуществлялась государственной церковью. При этом его заботит не столько реальная обстановка в древней Передней Азии, сколько современная ситуация, и, как и для Петухова, отсылки к древним обществам служат ему эзоповым языком, помогающим осветить современные проблемы. Это также позволяет ему, во-первых, подчеркнуть, что «тоталитарная империя» являлась не локальным феноменом, а мировым злом, а во-вторых, связать его с «инородцами», якобы навязавшими такие политические порядки «белым», для которых те были «чужим наследием». Иными словами, и типы государственности, в представлении Хомякова, оказываются тесно связанными с расовым фактором. Поэтому, чтобы успешно бороться с «империей», он призывает русских вступать в ряды «национального Белого движения» (Хомяков 2003: 217). А чтобы разжечь в них ненависть к «империи», он рисует ее чудовищным монстром, всячески ее демонизируя. Мало того, архетипы ее «людоедской морали» он обнаруживает в Библии и изображает семитские народы «генетическими монстрами» (Хомяков 2003: 231).

Отдавая дань современным мигрантофобским настроениям, Хомяков предостерегает против деградации Европы из-за наплыва иммигрантов. Спасение он видит в создании «национально-аристократического государства» и заявляет, что сегодня ближе всех к этому находится Россия (Хомяков 2003: 334–335). Ставку он делает на русский средний класс, который, по его мнению, преодолел «антирасистские предрассудки» и более других созрел для технократического и биологического мышления, объявляющего «чужаков» особями иного вида (Хомяков 2003: 349). В борьбе с «имперским центром» он рассчитывает на российские области, ставя им в пример Украину (Хомяков 2003: 355). Подобно Широпаеву, его не страшит распад России, и во имя процветания «русского арийства» он готов отказаться как от значительной части территории, так и от проживающих там «русских азиатов». Его модель будущего русского национального государства включает европейскую часть России с северной частью Поволжья, а также район Северного Урала и Тюменскую область, но Северный Кавказ ему не нужен (Хомяков 2006: 99). Антиимперские настроения разделяют и некоторые другие неоязыческие идеологи, например упоминавшиеся выше В. Пранов и А. П. Брагин, считающие, что идея империи противоречит «русскому духу» (Брагин 2006: 488–489). Этнонациональное однородное государство, основанное на «народно-расовых ценностях», кажется им гораздо более живучим (Пранов 2002: 193; Брагин 2006: 174).

Рассмотренные материалы говорят о том, что у русских радикальных националистов нет согласия в отношении того, каким они видят желанное государство – империей или национальным государством. Даже тем, кто склоняются к идее национального государства, трудно решить, что именно они понимают под «национальным» – русское или славянское, а если русское, то ограниченное только великороссами или со включением сюда также украинцев и белорусов. В любом случае они полагают, что сплочение общества в таком государстве должно держаться на единой вере. Однако исконное язычество было направлено как раз на родо-племенную дифференциацию, а не на интеграцию (почему и возникла потребность заменить его мировыми религиями). Вопреки этому многие авторы связывают язычество с единобожием и верят в существование «единой славянской веры». Их мало волнует тот факт, что, например, чехи, ознакомившись с русской имперской версией панславизма, еще в 1840-х гг. в ужасе отшатнулись от России и с тех пор старательно избегали панславизма вообще (Masaryk 1968: 76, 90; ?erny 1995: 27 сл.). Не прельщает перспектива возвращения в империю и современных украинцев (Гончар и др. 1992; Боргард 1992; Коваль 1992: 36; Яворський 1992: 41 сл.).

Как бы то ни было, радикальные русские националисты до недавнего времени не могли решить, какое именно политическое устройство им нужно – империя или национальное государство. Однако они были убеждены в том, что в любом случае в этом государстве должна господствовать «белая (арийская) раса». Но в последние годы идея этнонационального государства как будто бы получает в этой среде все больше поддержки. Именно на этой платформе стоят сегодняшние русские национал-демократы (Шнирельман 2012б: 124–125).

Из книги Война и мир Ивана Грозного автора Тюрин Александр

Русское государство и русская элита. Этапы большого пути Русь Речная. Варяжская Невозможно говорить о тех преобразованиях, которые произошли в русском государстве эпохи Ивана Грозного, если не представлять, из каких пластов оно было сформировано за предшествующие 600

Из книги Истоки тоталитаризма автора Арендт Ханна

Из книги Русский клуб. Почему не победят евреи (сборник) автора Семанов Сергей Николаевич

Русское национальное самосознание и государство Российское Современное состояние русского народа и его правовое и политическое положение в стране ныне горячо и в высшей степени интересно обсуждаются в русских изданиях самого широкого распространения. Разумеется,

Из книги Учебник русской истории автора Платонов Сергей Федорович

§ 22. Русская Правда и национальное самосознание в Киевской Руси Со времен языческих гражданский порядок в Киевской Руси сделал заметные успехи. Мы знаем, как жестоки были нравы и как грубы были общественные отношения в языческую пору (§ 13). Со времени Владимира св. и

Из книги Неизвращенная история Украины-Руси Том I автора Дикий Андрей

Литвско-Русское Государство (От создания Литвы до поглощения Польшей Литовско-Русского Государства)С незапамятных времен разрозненные литовские племена населяли пространства от побережья Балтийскго моря (район нынешнего Мемеля и Кенигсбеога) до Оки, доходя да ее

Из книги История Германии. Том 2. От создания Германской империи до начала XXI века автора Бонвеч Бернд

ГЛАВА I НАЦИОНАЛЬНОЕ ГОСУДАРСТВО И ИМПЕРИАЛИЗМ (1871-1914)

Из книги Конфессия, империя, нация. Религия и проблема разнообразия в истории постсоветского пространства автора Семенов Александр

Пол Бушкович Православная церковь и русское национальное самосознание XVI–XVII веков История национального самосознания в России во многом отличается от опыта народов и государств Западной и, отчасти, Восточной Европы. Эти отличия особенно заметны, когда речь идет о

Из книги Вторая террористическая война в России 1901-1906 гг. автора Ключник Роман

ГЛАВА ПЯТАЯ. Национальное государство разрушено и захвачено, принципы управления захватчиков “Тайна сионских мудрецов”:“План управления должен выйти готовым из одной головы, потому что его не скрепишь, если допустить его раздробление на клочки во многочисленных умах.

Из книги Краткая история аргентинцев автора Луна Феликс

Национальное государство Помимо политики поощрения иммиграции, развития образования, поддержания мира и открытия границ, помимо предотвращения конфликтов с помощью пактов, помимо оптимистических настроений существовал еще один важный элемент этой системы -

Из книги История сербов автора Чиркович Сима М.

7. Национальное государство. За и против

Из книги Геноцид карпаторусских москвофилов – замолчанная трагедия ХХ века автора Ваврик Василий Романович

VI. Под властью Австро-Венгрии. Русское национальное возрождение Галицкой и и Подкарпатской Руси в XIX веке В результате разделов Польши Червонная (Галицкая) Русь досталась Австрии. В продолжение своего 146-летнего владычества она не обеспечила за русинами их автономии, ни

Из книги Утопический капитализм. История идеи рынка автора Розанваллон Пьер

Из книги Пропавшая грамота. Неизвращенная история Украины-Руси автора Дикий Андрей

Литовско-Русское государство От создания Литвы до поглощения Польшей Литовско-русского государстваС незапамятных времен разрозненные литовские племена населяли пространства от побережья Балтийского моря (район нынешнего Мемеля и Кенигсберга) до Оки, доходя до ее

Из книги Фундамент Великой Молдовы: Как рождается новая национальная идеология автора Зотов В.

Александр Зданкевич Молдавское национальное государство Александр, какой смысл вы вкладываете в словосочетание «молдавский национальный проект»? Это реально существующее явление, или же нечто из области фантастики?Ничего фантастического я в этом не вижу, так как любая

Из книги Русь и ее самодержцы автора Анишкин Валерий Георгиевич

Русское централизованное государство Русское централизованное государство сформировалось в конце XV - начале XVI в. В результате этого произошло объединение земель вокруг Москвы.Образование централизованного государства необходимо было для того, чтобы обеспечить

Из книги В преддверии философии. Духовные искания древнего человека автора Франкфорт Генри

Национальное государство в Месопотамии Национальное государство в Месопотамии, отличаясь по своим функциям от города-государства, проявляло активность не столько в экономическом, сколько в политическом плане. Как город-государство, так и национальное государство были

← Вернуться